Москва. Собор Василия Блаженного

На Красной площади, рядом со Спасской башней московского Кремля, как праздничный торт, возвышается уникальный памятник русского зодчества – собор Покрова на Рву.

1 октября 1552 года, в праздник Покрова Божией Матери, начался штурм Казани, который закончился победой русского войска. В знак благодарения за одержанную победу ("как ему государю Бог поручил Казанское ханство") храм был освящен в честь этого праздника.

В честь тех или иных событий казанского похода "...священы церкви приделы, ставлены на возвещение чюдес Божиих о Казанском взятее, в которые дни Божиа помочь и победа была православному царю над бусурманы". Престол центрального шатра был освящен во имя Покрова Богородицы, и собор полностью стал называться храмом Покрова Божией Матери, что на Рву (с этой стороны Кремля был в те времена ров, наполненный водой).

Позже на могиле почитаемого в Москве юродивого была построена церковь Василия Блаженного, которая дала потом всему храму другое, более распространенное сегодня название – собор Василия Блаженного.

Строили храм русские зодчие Барма и Постник. Ученые отождествляют Постника-строителя собора Василия Блаженного с псковским церковным и городовым мастером Постником Яковлевым, которого Иван Грозный отправил строить Казанскую крепость. Но имеются и другие мнения. В книжке, которую мы купили в соборе*, по поводу имен зодчих автор развел целую полемику, из которой делает категорический вывод о "невозможности отождествления Постника Яковлева с московским Постником". В общем, имена строителей собора стали уже легендой.

                      Дмитрий Кедрин - Зодчие


                         Как побил государь
                         Золотую Орду под Казанью,
                         Указал на подворье свое
                         Приходить мастерам.
                         И велел благодетель, -
                         Гласит летописца сказанье, -
                         В память оной победы
                         Да выстроят каменный храм.

                         И к нему привели
                         Флорентийцев,
                         И немцев,
                         И прочих
                         Иноземных мужей,
                         Пивших чару вина в один дых.
                         И пришли к нему двое
                         Безвестных владимирских зодчих,
                         Двое русских строителей,
                         Статных,
                         Босых,
                         Молодых.

                         Лился свет в слюдяное оконце,
                         Был дух вельми спертый.
                         Изразцовая печка.
                         Божница.
                         Угар и жара.
                         И в посконных рубахах
                         Пред Иоанном Четвертым,
                         Крепко за руки взявшись,
                         Стояли сии мастера.

                         "Смерды!
                         Можете ль церкву сложить
                         Иноземных пригожей?
                         Чтоб была благолепней
                         Заморских церквей, говорю?"
                         И, тряхнув волосами,
                         Ответили зодчие:
                         "Можем!
                         Прикажи, государь!"
                         И ударились в ноги царю.

                         Государь приказал.
                         И в субботу на вербной неделе,
                         Покрестясь на восход,
                         Ремешками схватив волоса,
                         Государевы зодчие
                         Фартуки наспех надели,
                         На широких плечах
                         Кирпичи понесли на леса.

                         Мастера выплетали
                         Узоры из каменных кружев,
                         Выводили столбы
                         И, работой своею горды,
                         Купол золотом жгли,
                         Кровли крыли лазурью снаружи
                         И в свинцовые рамы
                         Вставляли чешуйки слюды.

                         И уже потянулись
                         Стрельчатые башенки кверху.
                         Переходы,
                         Балкончики,
                         Луковки да купола.
                         И дивились ученые люди,
                         Зане эта церковь
                         Краше вилл италийских
                         И пагод индийских была!

                         Был диковинный храм
                         Богомазами весь размалеван,
                         В алтаре,
                         И при входах,
                         И в царском притворе самом.
                         Живописной артелью
                         Монаха Андрея Рублева
                         Изукрашен зело
                         Византийским суровым письмом...

                         А в ногах у постройки
                         Торговая площадь жужжала,
                         Торовато кричала купцам:
                         "Покажи, чем живешь!"
                         Ночью подлый народ
                         До креста пропивался в кружалах,
                         А утрами истошно вопил,
                         Становясь на правеж.

                         Тать, засеченный плетью,
                         У плахи лежал бездыханно,
                         Прямо в небо уставя
                         Очесок седой бороды,
                         И в московской неволе
                         Томились татарские ханы,
                         Посланцы Золотой,
                         Переметчики Черной Орды.

                         А над всем этим срамом
                         Та церковь была -
                         Как невеста!
                         И с рогожкой своей,
                         С бирюзовым колечком во рту, -
                         Непотребная девка
                         Стояла у Лобного места
                         И, дивясь,
                         Как на сказку,
                         Глядела на ту красоту...

                         А как храм освятили,
                         То с посохом,
                         В шапке монашьей,
                         Обошел его царь -
                         От подвалов и служб
                         До креста.
                         И, окинувши взором
                         Его узорчатые башни,
                         "Лепота!" - молвил царь.
                         И ответили все: "Лепота!"
                         И спросил благодетель:
                         "А можете ль сделать пригожей,
                         Благолепнее этого храма
                         Другой, говорю?"
                         И, тряхнув волосами,
                         Ответили зодчие:
                         "Можем!
                         Прикажи, государь!"
                         И ударились в ноги царю.

                         И тогда государь
                         Повелел ослепить этих зодчих,
                         Чтоб в земле его
                         Церковь
                         Стояла одна такова,
                         Чтобы в Суздальских землях
                         И в землях Рязанских
                         И прочих
                         Не поставили лучшего храма,
                         Чем храм Покрова!

                         Соколиные очи
                         Кололи им шилом железным,
                         Дабы белого света
                         Увидеть они не могли.
                         Их клеймили клеймом,
                         Их секли батогами, болезных,
                         И кидали их,
                         Темных,
                         На стылое лоно земли.

                         И в Обжорном ряду,
                         Там, где заваль кабацкая пела,
                         Где сивухой разило,
                         Где было от пару темно,
                         Где кричали дьяки:
                         "Государево слово и дело!" -
                         Мастера Христа ради
                         Просили на хлеб и вино.
                         И стояла их церковь
                         Такая,
                         Что словно приснилась.
                         И звонила она,
                         Будто их отпевала навзрыд,
                         И запретную песню

                         Про страшную царскую милость
                         Пели в тайных местах
                         По широкой Руси
                         Гусляры.

                         1938

Говорят, что, увидев собор, Иван Грозный повелел ослепить мастеров, чтобы они не смогли больше нигде построить такое чудо. Эта легенда впервые появляется в «Описании путешествия в Московию» немецкого исследователя Адама Олеария (1656), который, по-видимому, повторял распространенные у разных народов истории о судьбе авторов выдающихся произведений искусств. Тем более, если архитектором собора действительно является Постник, достоверно известно, что уже после строительства собора он участвовал в создании Казанского кремля.

При всем великолепии своего внешнего облика внутреннее пространство Покровского собора совсем не велико. Наверное, все дело в массивных сводах и узких мрачных галереях, опоясывающих храм. Мы оказались внутри сумрачным ноябрьским вечером, когда галереи стали больше походить на подземелья и катакомбы.

Несколько раз храм оказывался на краю гибели. По легенде, Наполеон хотел перенести московское чудо в Париж, но техника того времени оказалась бессильной выполнить эту задачу; и тогда перед отступлением французской армии он приказал взорвать храм вместе с Кремлем. Москвичи пытались загасить зажженные фитили, и само провидение помогло им остановить взрыв: внезапно хлынул дождь.

После революции Покровский собор едва не стал жертвой большевистского беспредела. В сентябре 1918 года власти расстреляли настоятеля, конфисковали имущество храма, переплавили его колокола, а сам собор закрыли.

В 30-х годах Лазарь Каганович предложил снести Покровский собор, чтобы расчистить место для праздничных демонстраций. Якобы, он изготовил особый макет Красной площади со съемным собором и принес его Сталину, показывая, как он мешает движению. "А если бы его – р-раз!.." – и с этими словами он рывком сорвал храм с площади. Сталин посмотрел, подумал и медленно проговорил знаменитую фразу: "Лазарь! Поставь на место!.."

В общем, нам всем повезло, храм устоял. А подобных ему нет. Поэтому рекомендую, не откладывая, найти время и заглянуть внутрь – мало ли кому какие дурные мысли придут в голову...

*Баталов А.Л., Успенская Л.С. "Собор Покрова на Рву (храм Василия Блаженного)". М.: Северный паломник, 2006.

**Марина Улыбышева "Тайны собора Василия Блаженного". М.: ИД "Фома", 2013.