Итак, в продолжение второго дня нашего странствия мы случайно въехали в Диканьку. Случайно – потому, что на карте Украины, бывшей в нашем распоряжении, она почему-то находится в стороне от маршрута. А Гугль рисует путь из Сум в Полтаву через эту деревню. Наверное, юмор из серии "картографы шутят" (с которой любой из путешественников наверняка когда-нибудь сталкивался).

Был уже вечер, когда они своротили с большой дороги. Солнце только что село, и дневная теплота оставалась еще в воздухе. Богослов и философ шли молча, куря люльки; ритор Тиберий Горобець сбивал палкою головки с будяков, росших по краям дороги. Дорога шла между разбросанными группами дубов и орешника, покрывавшими луг. Отлогости и небольшие горы, зеленые и круглые, как куполы, иногда перемежевывали равнину. Показавшаяся в двух местах нива с вызревавшим житом давала знать, что скоро должна появиться какая-нибудь деревня. Но уже более часу, как они минули хлебные полосы, а между тем им не попадалось никакого жилья. Сумерки уже совсем омрачили небо, и только на западе бледнел остаток алого сияния.

Н.В. Гоголь "Вий"

Диканька

Представлять знаменитую деревню нет особой необходимости: ее упоминания достаточно в творчестве Пушкина и Гоголя. Впрочем, не только воспоминаниями может поживиться здесь любознательный путник – в самой Диканьке есть на что посмотреть! Мы не в первый раз уже в этих краях – но снова не можем отказать себе в удовольствии завернуть в поселок.

Триумфальная арка – бывший парадный въезд в усадьбу Кочубеев.
Построена в память о приезде в Диканьку императора Александра I
(архитектор Луиджи Руска, 1820 год).

Можно только представлять, какой была усадьба и каким был ее главный дворец, построенный, кстати, по проекту Кваренги. Дворец Кочубеев сгорел во время гражданской войны. Единственное о нем напоминание – современная кирпичная колонна с табличкой.

Богат и славен Кочубей.
Его луга необозримы;
Там табуны его коней
Пасутся вольны, нехранимы.
Кругом Полтавы хутора
Окружены его садами,
И много у него добра,
Мехов, атласа, серебра
И на виду и под замками.

Пушкин "Полтава"

На окраине при въезде в Диканьку находится Николаевская церковь (1794 год), построенная по проекту известного зодчего той эпохи Н.А. Львова. Под нею – семейная усыпальница Кочубеев. Сам легендарный казацкий полковник, казненный Петром за донос на Мазепу и "реабилитированный" впоследствии, когда информация об измене гетмана подтвердилась, покоится в Киево-Печерской лавре.

Деревянный ветряк рядом с церковью.

Считается, что именно в этой церкви разворачивалось основное действие леденящего душу триллера "Вий". Вот и мы, постояв у этой церкви и почувствовав неминуемое приближение вечера, решили не шутить с нечистой и поехали поскорее дальше...

Еще одним гоголевским местом Диканьки считается Троицкая церковь (1780 год): именно ее расписал один из персонажей "Вечеров на хуторе" кузнец Вакула.

Проезжал через Диканьку блаженной памяти архиерей, хвалил место, на котором стоит село, и, проезжая по улице, остановился перед новою хатою.
– А чья это такая размалеванная хата? – спросил преосвященный у стоявшей близ дверей красивой женщины с дитятей на руках.
– Кузнеца Вакулы, – сказала ему, кланяясь, Оксана, потому что это именно была она.
– Славно! славная работа! – сказал преосвященный, разглядывая двери и окна. А окна все были обведены кругом красною краскою; на дверях же везде были козаки на лошадях, с трубками в зубах.
Но еще больше похвалил преосвященный Вакулу, когда узнал, что он выдержал церковное покаяние и выкрасил даром весь левый крылос зеленою краскою с красными цветами. Это, однако ж, не все: на стене сбоку, как войдешь в церковь, намалевал Вакула черта в аду, такого гадкого, что все плевали, когда проходили мимо; а бабы, как только расплакивалось у них на руках дитя, подносили его к картине и говорили: «Он бачь, яка кака намалевана!» – и дитя, удерживая слезенки, косилось на картину и жалось к груди своей матери.

Н.В. Гоголь "Ночь перед Рождеством"

Полтава

Город русской воинской славы испытал строительный бум через 100 лет после Полтавской битвы – именно тогда был благоустроен его центр.

В 1803–1805 годах был построен ансамбль круглой площади, от которой лучами исходили 8 улиц.

В 1811 году в центре площади был открыт памятник "Славы", приуроченный к годовщине победы русских войск над шведами.

Среди в общем-то однообразных "палладианских" зданий, выходящих на площадь, есть бывшее Полтавское поветовое училище (повет – что-то вроде района, уезда). В 1818–1819 гг. здесь учился Николай Гоголь.

Полтавское поветовое училище почти не оставило воспоминаний у Гоголя. Но «тарабарская грамота» катехизиса, о которой он пишет в письме к матери, была познана именно здесь.

Курс наук, состоящий из тринадцати дисциплин, основывался прежде всего на чтении священного писания и на различных правилах – правилах слога, чистописания, правописания. В добавление к этому учащимся преподавались некоторые сведения из географии, краткой всеобщей истории и арифметики с грамматикою. В те годы сильно напирали на изъяснение евангелия – по распоряжению министра духовных дел и народного просвещения А.Н. Голицына священное писание вводилось как обязательное чтение чуть ли не перед каждым уроком. Долбили «пространный Катехизис», заучивали наизусть целые страницы из библии, но это не помогало в религиозном воспитании, наоборот, как писал H.M. Карамзин, в России только развелось больше ханжей, чем раньше. На уроках закона божия не было торжественности, не было благоговения – играли в «бабу», обменивались ножичками, самодельными игрушками, записками. Среди тех, кто учился в первом классе, сидели и переростки – детины двенадцати-четырнадцати лет, благополучно не слезавшие по нескольку лет с одной парты.

Немытые окна, темные классы, холод в классах, холод в глазах учителей, нехотя поднимавшихся на кафедру, чтоб произнести очередной урок, – вот что запомнил Гоголь об этом учении. Девятилетний мальчик, нежившийся до этого в тепле родительского дома, он, оказавшись в чужих стенах – и на квартире жили у чужих людей, – чувствовал себя неуютно. Сохранившиеся до наших времен «Дела Полтавского уездного училища за 1819 год» говорят о том, что братья Гоголи часто опаздывали на занятия, а еще чаще пропускали их.

О способностях Никоши и Ивана тоже не сказано ничего хорошего. По аттестации учителей, Николай Яновский «туп... слаб... резов», а его брат «туп, слаб и тих».

И.П. Золотусский "Гоголь"

* * *

Выркалось... Пора было бы уже озаботиться поисками ночлега. Решили ночевать в мотеле на Симферопольской трассе. У таксиста выяснили кратчайший выезд из Полтавы в сторону Краснограда и, сняв деньги в банкомате показавшегося нам приличным банка, отправились на восток.

В Краснограде привычно повернули по указателю на Симферополь и... долго ехали в ожидании выезда на скоростную магистраль. Она должна уже давно была появиться... И тут меня осенило! Не надо было верить указателям на Симферополь! Надо было продолжать ехать прямо до пересечения с автобаном и только там поворачивать в сторону Крыма... Знаки-то у нас не просто так вешают, а с целью запутать вероятного противника, т.е. супостата!

Действительно, вскоре автомагистраль появилась слева от нас. По ней машины неслись куда резвее! Несмотря на то, что наша дорога была абсолютно пустынной, все же на ней действовало ограничение скорости в 90 км/ч, и превышать ее настолько, чтобы общаться с ГАИ, мне не хотелось. Ну, и редкие населенные пункты не давали держать высокую скорость постоянно, поэтому даже груженые фуры двигались по автобану быстрее нас. Грустно!

Все многочисленные съезды на скоростную трассу были перекопаны и предусмотрительно перекрыты металлическими швеллерами. Я лишь терял время и скорость в поисках скорейшего выезда на нее. Спросить тоже не у кого – дорога, по которой мы двигались, была совершенно свободной. Впрочем, нас неожиданно обогнал низколетящий микроавтобус и вскоре остановился на обочине. Из него высыпала на дорогу целая толпа мужиков и сразу же, не отходя от трассы, принялась дружно справлять нужду. Что, блин, за манеры у людей! Понятно, что спрашивать у них дорогу мы не стали.

Долго ли, кротко ли ехали, но вскоре на какой-то заправке нашли живых... Дед с бабкой на мотоцикле с коляской стали было объяснять дорогу, но, махнув рукой, повели нас на трассу. Спасибо вам, добрые люди! К слову, оказалось это совсем не лишним – в том месте, где мы выехали на магистраль, развязка была довольно сложной, а указателей, как водится, не было, поэтому помощь была очень к месту.

Выехав на автобан, я на радостях втопил... Радость оказалось недолгой – начался ремонт дороги с ограничением скорости и жутким асфальтом. Он продолжался практически до Днепропетровска. Зачем, зачем мы выехали на автобан с той пустой и ровной дороги?

Новая напасть – все мотели на "симферопольке" забиты под завязку. Пока мы плутали по украинским деревням, шустрые автотуристы разобрали все номера. Лишь в одном из мотелей нам смогли предложить трехместный номер с удобствами на этаже. Но нас-то четверо! Не устраивает, принимаем решение ехать в Днепропетровск. Хозяин, правда, пытается объяснить, мол, вряд ли найдете гостиницу ночью в незнакомом городе... Но ведь не впервой!

И, действительно, въехали в город, по какому-то наитию свернули с моста направо (т.е налево) на набережную и тотчас же увидели готель "Дніпропетровськ" с тремя звездочками рядом с вывеской. Там, разумеется, нашелся четырехместный номер с удобствами и стоянка для машины. Причем за относительно небольшие деньги. "Судьба и благоприятный случай всегда приходят на помощь тому, кто преисполнен решимости и борется до конца" (об этом уж было сказано раньше, но истина не тускнеет от повторения).

Днепропетровск

Готель "Дніпропетровськ"
Днепропетровск, Набережная Ленина, 33
dnipro-hotel.dp.ua
+38 056 377-95-77
booking@dnipro-hotel.dp.ua

День 3: Днепропетровск – Запорожье – Конские Раздоры – Мелитополь

Гостиница, впрочем, несмотря на трехзвездность, оказалась вполне советской – с мебелью и сантехникой сообразно эпохе, раздолбанными розетками и забавной ступенькой за дверью в туалет. При входе надо было одновременно выпрямлять ногу и пригибать голову, чтобы не разбить ее о дверной косяк, а при выходе вовремя вспоминать о коварной ступеньке, чтобы не вылететь из туалета головой в одежный шкаф. Физкультура – вещь!

Взбодрившись таким незамысловатым образом, мы направились на завтрак. Совершенно в традициях советского "трехзвездочного" отеля он был весьма питательным.

Перед выездом из гостиницы с балкона пофотографировали вид на Днепр. По городу ездить не стали, а сразу взяли курс на Запорожье. Навигатор не стал нас возвращать обратно на автобан, а повел по правому берегу Днепра, по широкой украинской степи.

При въезде в Запорожье хочется процитировать Николая Васильевича на предмет редкой птицы...

Чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и горы полные воды свои. Ни зашелохнет; ни прогремит. Глядишь, и не знаешь, идет или не идет его величавая ширина, и чудится, будто весь вылит он из стекла, и будто голубая зеркальная дорога, без меры в ширину, без конца в длину, реет и вьется по зеленому миру. Любо тогда и жаркому солнцу оглядеться с вышины и погрузить лучи в холод стеклянных вод и прибережным лесам ярко отсветиться в водах. Зеленокудрые! они толпятся вместе с полевыми цветами к водам и, наклонившись, глядят в них и не наглядятся, и не налюбуются светлым своим зраком, и усмехаются к нему, и приветствуют его, кивая ветвями. В середину же Днепра они не смеют глянуть: никто, кроме солнца и голубого неба, не глядит в него. Редкая птица долетит до середины Днепра. Пышный! ему нет равной реки в мире. Чуден Днепр и при теплой летней ночи, когда все засыпает – и человек, и зверь, и птица; а бог один величаво озирает небо и землю и величаво сотрясает ризу. От ризы сыплются звезды. Звезды горят и светят над миром и все разом отдаются в Днепре. Всех их держит Днепр в темном лоне своем. Ни одна не убежит от него; разве погаснет на небе. Черный лес, унизанный спящими воронами, и древле разломанные горы, свесясь, силятся закрыть его хотя длинною тенью своею, – напрасно! Нет ничего в мире, что бы могло прикрыть Днепр. Синий, синий, ходит он плавным разливом и середь ночи, как середь дня; виден за столько вдаль, за сколько видеть может человечье око. Нежась и прижимаясь ближе к берегам от ночного холода, дает он по себе серебряную струю; и она вспыхиваете будто полоса дамасской сабли; а он, синий, снова заснул. Чуден и тогда Днепр, и нет реки, равной ему в мире! Когда же пойдут горами по небу синие тучи, черный лес шатается до корня, дубы трещат и молния, изламываясь между туч, разом осветит целый мир – страшен тогда Днепр! Водяные холмы гремят, ударяясь о горы, и с блеском и стоном отбегают назад, и плачут, и заливаются вдали. Так убивается старая мать козака, выпровожая своего сына в войско. Разгульный и бодрый, едет он на вороном коне, подбоченившись и молодецки заломив шапку; а она, рыдая, бежит за ним, хватает его за стремя, ловит удила, и ломает над ним руки, и заливается горючими слезами.

Н.В. Гоголь "Страшная месть"

Запорожье

Меня, как потомка запорожских казаков, всегда влекло в Запорожье. Хотя собственно город был построен уже после ликвидации Запорожской Сечи Екатериной II, стоит он все-таки на казацких землях. Именно здесь, на островах, лежащих за днепровскими порогами, и зародилось казачество.

Остров Хортица

И прощаньем укоризной
Украшая свой досуг
За железною отчизной
Брежжет сокол-друг
КрАк могильны далей горы
Праведник пещер и трав
Исчезающие воды
Кистью – ниткой начертав
Засквози просветов далью
Засинев среди песков
Запорожскою пищалью
Утопают брюхо – ров
Стоном криком над обрывом
Юность (краска) далека
Смерть клеймит сердца нарывом
Продырявила бока
Не помогут ЭЛЕКСИРЫ
Скор приспешник и паук
Кошелька и нудной «лиры»
И раба поэта рук.

Давид Бурлюк "Остров Хортица"

После строительства гидроэлектростанции днепровские острова и пороги ушли под воду, но самый крупный из островов – Хортица – остался "на плаву". Сегодня он стал основным туристическим объектом Запорожья – здесь найдены стоянки эпохи палеолита и мезолита, скифские курганы. Существует мнение, что именно на Хортице погиб в бою с печенегами князь Святослав, возвращавшийся со своей дружиной из болгарского похода. Это случилось весной 972 года, возле Черной скалы. Действительно, при строительстве ДнепроГЭСа здесь были найдены древнерусские мечи X столетия...

Диорама «Битва Святослава у Днепровских порогов в 972 году» в музее истории запорожского казачества.

Когда наступила весна, отправился Святослав к порогам. И напал на него Куря, князь печенежский, и убили Святослава, и взяли голову его, и сделали чашу из черепа, оковав его, и пили из него.

"Повесть временных лет"

Экспозиция музея истории запорожского казачества.

С Хортицы открывается замечательный вид на гидроэлектростанцию. Еще в детстве, когда в учебнике истории увидел фотографию молодого строителя ГЭС, мечтал посмотреть на нее своими глазами. Наконец сбываются все мечты!

Строитель ДнепроГЭСа (фото 1930-х).

На северной оконечности острова совсем недавно воссоздана казацкая фортеция – Сечь.

Прямо напротив плотины ДнепроГЭСа за высоким тыном разместились деревянные башни, дома, хозяйственные постройки. Линии электропередач и толпы туристов, разумеется, не дают полностью погрузиться в атмосферу эпохи, но определенное настроение создают.

Церковь Покрова Пресвятой Богородицы.

Замечаем одного гарного хлопца с чубом, серьгой в ухе и в широченных казачьих шароварах – но он, испуганно озираясь, спешит скрыться от любопытных взоров в административном здании. Эх, такой кадр испортил!

Будинок кошового отамана.

Интерьеры дома кошевого атамана.

Среди прочего интересна крыша казацкой мазанки, покрытой тростником. Из такого же материала сделан навес над сувенирной лавкой (там, кстати, дают напрокат национальные костюмы). "Не протекает ли?" – поинтересовался у продавщицы. – "Конечно же, нет. Наши предки не дураками же были!"

Гарна дивчина.

* * *

По высокому мосту выше плотины ДнепроГЭСа въезжаем в центр Запорожья.

Главная улица города – проспект им. Ленина. Его длина составляет 10,8 км. В некоторых источниках утверждается, что проспект является длиннейшим в Европе, но это не так – например, длина Ленинского проспекта в Москве – 14 км. Впрочем, они чем-то похожи!

Москва, Ленинский проспект (вид с площади Гагарина).

Покровский собор, который располагался на Соборной площади Александровска в конце XIX – начале XX века, воссоздан в 2000-х по фотографиям, найденным в Синодальном архиве (Санкт-Петербург).

ZAZ – французская певица. В своем творчестве использует и смешивает шансон, фолк, джаз, акустическую музыку (Википедия).

Конские Раздоры

В предпоследнюю турецкую кампанию вернулся в хутор казак Мелехов Прокофий. Из Туретчины привел он жену – маленькую, закутанную в шаль женщину. <...> С тех пор и пошла турецкая кровь скрещиваться с казачьей. Отсюда и повелись в хуторе горбоносые, диковато-красивые казаки Мелеховы, а по-уличному – Турки.

"Тихий Дон"

Из Запорожья мы двинулись в Конские Раздоры, что в 100 км на юго-востоке. Интерес к этому селу был сугубо исследовательским – судя по всему, здесь находится родовое гнездо всех носителей фамилии автора сайта.

Более двух часов выматывающей дороги до ридной батькивщины оказалось сущим испытанием: шоссе довольно разбито, причем, как это часто бывает, на десяток километров приличного покрытия приходится один-два во внезапных ямах... Кроме того, путь порой проходит по деревням со всевозможной живностью. насладиться быстрой ездой не удалось...

Но в конце концов мы были вознаграждены – Конские Раздоры оказалось большим красивым селом с церковью, необычно подсвеченной заходящим солнцем.

Спасо-Преображенская церковь (1913 год).

В центре села – памятник павшим на полях сражений Великой Отечественной. На плитах высечены имена бойцов Красной Армии, среди которых – несколько однофамильцев. Несколько могил с той же фамилией мы нашли и на сельском кладбище.

У села – давняя история, во многом повторяющая историю всей страны: были здесь и люди палеолита, и скифы, оставившие многочисленные курганы в окрестностях, и запорожцы... Во времена Екатерины, разогнавшей Сечь, обезлюдившую, но плодородную землю заселили отставными солдатами, потом были махновцы, большевики и все, что пришло с ними: Голодомор, война, разорение крестьянства...

* * *

Из Конских Раздоров двинули в сторону моря, на Мелитополь.

Девочка и подсолнух
(сценка из деревенской жизни, снятая на скорости из окна автомобиля).

Закат маляр широкой кистью
Небрежно выкрасил дома
Не побуждаемый корыстью
Трудолюбивый не весьма
И краска эта как непрочна
Она слиняла и сошла
Лишь маляра стезя порочна
К забавам хмельным увела

Давид Бурлюк

Продолжение: Мелитополь – Кирилловка, Каменная Могила и Керчь