Понедельник, 20 августа, день 4 (продолжение)
Отобедав, идём смотреть на рогатого Моисея Микеланджело.
Поначалу на нашем пути сплошь дворцы и башни, любо-дорого посмотреть.
Затем пафос аристократического Рима неожиданно сменяется веселым райончиком со стрип-клубами и прочими злачными местами. Тоже интересно, конечно...
Висят и радужные флаги. Видимо, они должны помочь настроиться на встречу с прекрасным – говорят, Микеланджело был из этих веселых ребят. Впрочем, не исключено, что такая ориентация приписывается мастеру всего лишь при внимательном рассмотрении вышедших из-под его резца женских фигур – это явно мужчины с добавлением очевидных женских атрибутов: определенных окружностей и длинных волос. Однако неспособность скульптора точно изваять обнаженное женское тело может быть связана отнюдь не с нетрадиционными сексуальными предпочтениями – в те времена заполучить даму в модели на долгие часы было гораздо сложнее, нежели в наш раскрепощенно-развращенный век. И причиной тому не только и не столько пресловутое падение нравов – в том же "Декамероне", действие которого происходит на родине Микеланджело за добрую сотню лет до рождения скульптора, полно примеров отнюдь не пуританского поведения женщин из самых разных слоев общества. Дело в том, что профессии натурщицы еще не существовало. Вот что по этому поводу говорят искусствоведы:
Итак, это должна быть "доступная" женщина. То есть – либо жена художника, либо профессиональная натурщица, которая этим зарабатывает. И сразу проблемы: например, цеховые правила запрещали ученикам, подмастерьям жениться. Временную любовницу или проститутку на 3 часа на подиум для рисования не поставишь – другие приоритеты отвлекают как-то... То есть безотказная в позировании жена появляется уже только у того, кто заработал на то, чтобы содержать семью, у зрелого человека, который давно научился рисовать и ему теперь как бы переучиваться. Далее – кто сказал, что эта жена согласится позировать голой? Может ей священник на исповеди строго запретил показываться мужу в чем-то, кроме плотной сорочки до пят? Кто сказал, что у нее модельные формы после такого количества родов? И так далее...
Профессиональные натурщицы появляются в большом количестве, только когда происходит уже сильное разложение деревенской общины, то есть когда города разрастаются до такой степени, что там появляется достаточное количество бездельниц. Кроме того, общественная мораль должна уже быть не супер средневековой, худо-бедно это одобрять... Короче, гораздо проще взять своего мальчика-подмастерье, нарисовать его голышом, а потом приделать к рисунку выдуманные сиськи.
Shakko Kitsune "Когда в России появились голые натурщицы"
По дороге зачем-то сфотографировали пожарную машину. Пожалуй, надо будет сделать подборочку таких странных фотографий...
Поднялись в гору по увитой плющом лестнице-улице, проходящей в арке дома.
Наверху – интересный район. Здесь пролегает улица Сетте Сале – семи цистерн, некогда подававших воду в знаменитый Золотой дом Нерона. Впрочем, чтобы осмотреть каждый такой "интересный район", потребуется много времени – явно больше, чем длится короткий отпуск. Игнорируем цистерны в надежде, что нам представится еще не один случай познакомиться с историей поближе.
Basilica di San Pietro in Vincoli / Базилика Сан-Пьетро-ин-Винколи
Адрес: Piazza di San Pietro in Vincoli, 4/a, 00184 Roma RM
Часы работы: 08:00 – 12:30; 15:00 – 18:00
Нельзя сказать, что внешний вид базилики может привлечь внимание путника, случайно оказавшегося в этом районе. Такое часто бывает с древними римскими церквями. Эта, например, была построена в 442 году на руинах римской усадьбы.
Церковь еще закрыта, и предвкушающие встречу с прекрасным туристы кучно жмутся к стенке – там есть немного тени. А вообще, жарко...
Художественно оформленная чаша для пожертвований: "Я был наг, и вы одели меня"
Наконец, врата храма открываются, и поклонники флорентийца массово устремляются в дальний угол, к статуе Моисея. В ожидании, пока толпа рассеется, фотографируем интерьеры церкви.
Название базилики переводится как «Церковь святого Петра в веригах» и связано с древней христианской реликвией. Цепи (вериги), в которые был закован апостол Пётр, хранятся в прозрачном ковчеге у главного алтаря. История этой реликвии такова:
Иудейский царь Ирод (чего только ему не приписывают! Ирод, одно слово!) заточил святого Петра в темницу, для пущей надежности заковав в цепи, но в ночь перед судом тому явился ангел и велел уйти. Оковы пали, ворота тюрьмы открылись сами по себе, и Петр вернулся в дом Марии. Служанка пошла отворять. Услышав голос апостола, она безумно обрадовалась и поспешила рассказать новость остальным, забыв открыть двери. В конце концов, Петру удалось войти... Вериги же так и остались в месте заточения святого.
Ирод, кстати, не преминув подкрепить зловещую славу своего имени, предал охранявших Петра стражников лютой казни. А оковы иерусалимский патриарх впоследствии подарил одной византийской императрице, которая и привезла их в Рим. Папа Лев I решил сравнить иерусалимские вериги с той цепью, на которой апостола держали перед казнью в 64 году в Марментинской темнице. Цепи слились воедино. В память об этом чуде и была построена базилика.
Чудо воссоединения цепей имело важное символическое и политическое значение: оно демонстрировало прочную связь между Восточной и Западной Римскими империями. Чаяниям о едином государстве сбыться не довелось – через полвека вождь германцев Одоакр заставит последнего императора Западной Римской империи Ромула Августа отречься от престола и отправить императорские регалии в Константинополь. Многовековое владычество Рима бесславно закончится...
Орган
Сфотографировали его просто так, чтобы было чем заняться в ожидании свободного доступа к гробнице Юлия. Немало удивились, когда обнаружили о нем целую статью в итальянском разделе Википедии.
На барельефах, украшающих стены церкви, видны мотивы смерти. Это – надгробия кардиналов.
Наконец, толпа, окружающая Моисея, редеет, и нам удается рассмотреть то, ради чего мы сюда пришли.
«Моисей» представляет собой фрагмент грандиозного замысла гробницы Юлия II. Первоначально памятник предполагалось установить в базилике св. Петра, поэтому и размах был соответствующим. Скульптор выполнил ещё несколько фигур, которые не вошли в окончательную версию: масштаб произведения изменился. Из-за финансовых трудностей наследников понтифика ограничились тем, что мы видим сегодня. Честно скажем, не так уж и мало!
Внутреннее кипение страстей пророка, готового обрушить свой гнев на поклоняющихся золотому тельцу вероотступников, не выплескивается наружу, но сдерживается огромным усилием воли. Фигура рассчитана на восприятие снизу (по первоначальному замыслу она должна была находиться во втором ярусе) и предполагает, как и большинство статуй зрелого Микеланджело, обход: по мере движения вокруг скульптуры слева направо чувствуется рост напряжения, и могучее "кипящее спокойствие" пророка достигает кульминации во взгляде Моисея.
Цитата из путеводителя по ГМИИ им. А.С. Пушкина
Конечно, немного диссонируют с образом странноватые рожки на голове Моисея. Сложно поверить, но они никак не связаны с дьявольщиной и появились вследствие неверного перевода Библии. Святой Иероним, автор первого перевода Ветхого Завета на латынь, известного нам под названием Вульгата, так перевел этот кусок: израильтянам было трудно смотреть в лицо Моисея, «потому что рогато было лицо его». Однако, слово «карнаим» имеет на иврите несколько значений: это и рога, и лучи. То есть «излучало лучи его лицо», а не «кололось рогами». Интересно, вообще, переводчик вдавался в смысл прочитанного?
Караваджо "Святой Иероним"
Рим, Галерея Боргезе
* * *
Трансформаторная будка вписана в романтические руины.
Неожиданно для себя вышли к Колизею. Так вот, оказывается, где он находится! Так и хочется обернуться в тогу и спеть что-то пафосное про гибель Трои... Или процитировать что-нибудь массовое и более современное:
|
I see before me the Gladiator lie:
He leans upon his hand – his manly brow
Consents to death, but conquers agony,
And his droop’d head sinks gradually low –
And through his side the last drops, ebbing slow
From the red gash, fall heavy, one by one,
Like the first of a thunder-shower; and now
The arena swims around him – he is gone,
Ere ceased the inhuman shout which hail’d the wretch who won.
He heard it, but he heeded not – his eyes
Were with his heart, and that was far away:
He reck’d not of the life he lost nor prize,
But where his rude hut by the Danube lay,
There were his young barbarians all at play,
There was their Dacian mother – he, their sire,
Butcher’d to make a Roman holiday –
All this rush’d with his blood – Shall he expire
And unavenged? – Arise! ye Goths, and glut your ire!
|
Сраженный гладиатор предо мной.
Он оперся на локоть. Мутным оком
Глядит он вдаль, еще борясь с судьбой,
Сжимая меч в бессилии жестоком.
Слабея, каплет вязким черным соком,
Подобно первым каплям грозовым,
Из раны кровь. Уж он в краю далеком.
Уж он не раб. В тумане цирк пред ним,
Он слышит, как вопит и рукоплещет Рим, –
Не все ль равно! И смерть, и эти крики –
Все так ничтожно. Он в родном краю.
Вот отчий дом в объятьях повилики,
Шумит Дунай. Он видит всю семью,
Играющих детей, жену свою.
А он, отец их, пал под свист презренья,
Приконченный в бессмысленном бою!
Уходит кровь, уходят в ночь виденья...
О, скоро ль он придет, ваш, готы, праздник мщенья!
|
Джордж Байрон «Паломничество Чайлд-Гарольда»
Мозаика с гладиаторами
Рим, Галерея Боргезе
Приконченный в бессмысленном бою! Эту фразу (Butcher’d to make a Roman holiday) еще часто переводят как «зарезан на потеху римской черни».
|
|
На развалинах Древнего Рима
я сижу и курю не спеша,
над руинами веет незримо
отлетевшая чья-то душа.
Под небом, безмятежно голубым,
спит серый Колизей порой вечерней;
мой предок на арене этой был
зарезан на потеху римской черни.
Римские руины – дух и мрамор,
тихо дремлет вечность в монолите;
здесь я, как усердный дикий варвар,
выцарапал имя на иврите.
Игорь Губерман «Гарики на все времена» |
«Зарезан на потеху римской черни» – это выражение стало крылатым и вошло в широкий речевой обиход англичан ещё в XIX веке. Вот что пишет Марк Твен в книге 1869 года «Простаки за границей»:
Пока все идет прекрасно. Если у кого-нибудь есть право гордиться собой и быть довольным, так это у меня. Ибо я описал Колизей и гладиаторов, мучеников и львов – и ни разу не процитировал: "Зарезан на потеху римской черни". Я единственный свободный белый, достигший совершеннолетия, которому это удалось с тех пор, как Байрон создал эту строку. "Зарезан на потеху римской черни" звучит хорошо, когда встречаешь эти слова в печати первые семнадцать-восемнадцать тысяч раз, но потом они начинают приедаться.
Перед поездкой мы посмотрели фильм «Римские каникулы» с Одри Хепберн и Грегори Пеком в главных ролях. Некоторых из нас, разумеется, в первую очередь волновали виды Рима. Но интересно, что английское название "Roman Holiday" – прямая отсылка к этой строчке из Байрона, столь прочно вошедшей в английский обиход в значении «удовольствие от вида страданий другого человека». Русский перевод названия фильма не принимает во внимание эту играющую трагическими красками аллюзию. Более адекватными могли бы стать варианты вроде «Риму на потеху» или «Римские страдания».
Конечно же, мы не удержались, чтобы не запечатлеть себя в бессмертном кадре "Мы и Рим". Благо что помощников, готовых сделать вам приятное, в таких туристических точках пруд пруди. Мы тоже не остались в долгу.
Римские туристы
Наберите в поисковой строке слово «Рим» [...] и задайте поиск картинок. Примерно четверть из них будет изображать Колизей в том или ином виде. Около моего подъезда висит реклама строительной компании «Рим» – на ней нарисован стилизованный Колизей. На логотипе известной программы для записи компакт-дисков Nero Burning ROM изображен горящий Колизей, хотя с исторической точки зрения это полнейшая путаница... С обложками исторических книг и путеводителей ситуация примерно такая же. Колизей – единственный архитектурный памятник Европы, вошедший в список «новых семи чудес света». В общем, массовая культура давно поставила знак равенства между Колизеем и Римом.
Виктор Сонькин «Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу»
Что ж, посетить Колизей нам уже как-то довелось, и в этот раз мы обойдем стороной бесконечную очередь в ристалище, тем более что окрестности амфитеатра Флавия тоже таят в себе немало загадок. Уходим в тенистый сквер и читаем путеводитель.
Мания величия, которой явно страдал Нерон, проявилась и в его архитектурно-строительных планах. Некоторые так и остались планами: например, гигантский канал от Остии до Неаполитанского залива (чтобы можно было плавать из Рима на курорты и обратно, не выходя в открытое море) прорыт не был, хотя строительство началось и Нерон приказал кинуть на эти работы всех ссыльных и даже уголовников. У тиранов вообще довольно однообразная фантазия.
Зато мечту о дворце, которому нет равных в мире, Нерон осуществил. Сначала он просто расширял императорские резиденции на Палатине[...]. А потом случился пожар.
Виктор Сонькин «Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу»
Золотой дом Нерона
В истории с так называемым «Великим пожаром Рима» много неясного. Он вспыхнул в ночь с 18 на 19 июля 64 года н.э. в лавках возле Большого цирка и быстро охватил несколько кварталов. [...] Молва приписала поджог Рима самому Нерону. Этот слух стал быстро обрастать все более живописными подробностями: [...] Нерон оделся в сценический костюм и с высоты Меценатовой башни на Эсквилине пел поэму о гибели Трои (по-видимому, собственного сочинения). Между тем Тацит утверждает, что в момент пожара Нерона вовсе не было в Риме, и никто из историков не отрицает масштабных усилий по реконструкции города и помощи потерпевшим, которые император немедленно предпринял. В частности, он открыл для людей, оставшихся без крова, те части своего дворца, которые не погибли в огне, и организовал на собственные средства дополнительные поставки продовольствия.
Поджег Нерон Рим или нет – результатами пожара он воспользовался сполна. Когда стало ясно, что спасти Проходной дворец не удалось, Нерон приказал двум архитекторам, Северу и Целеру, выстроить новую резиденцию. И это оказалось крупной политической ошибкой.
Путешественник, приезжающий в любой большой имперский город, вправе рассчитывать на то, что где-то в пригороде окажется большой имперский дворцово-парковый комплекс с аллеями, фонтанами и всем, чем положено. Возле Мадрида это Эскориал, возле Вены Шенбрунн, возле Парижа Версаль, вокруг Петербурга их несколько – Царское Село, Павловск, Ораниенбаум… Неподалеку от Рима такие памятники тоже есть – например, вилла императора Адриана в Тиволи... Но даже самому сумасбродному Людовику не приходило в голову расчистить пол-Парижа, чтобы устроить свою резиденцию – с аллеями, фонтанами и так далее – в историческом центре города. А вот Нерону пришло.
Золотой дом случайно обнаружили в конце XV века – [...] местный житель вдруг провалился под землю и оказался в расписной комнате. Узнав про диковинку, итальянские художники рванулись в подземелья на паломничество.[...] на некоторых фресках и картинах стали появляться орнаментальные мотивы, которым было неоткуда взяться, кроме как из Неронова дворца...
Античный дизайн в стиле Золотого дома отличался буйной фантазией: геометрические и растительные мотивы свободно переплетались в этих узорах с анималистическими, мифические химеры прятались в сплетении мифических кустарников… Такой декоративный прием был назван «гротеск», от итальянского слова grotta, «грот».
Виктор Сонькин «Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу»
Какой-то неожиданно современный дом в этом месте выглядит, пожалуй, нелепее Золотого дома Нерона.
В общем, в недавно открытую для туристов резиденцию безумного императора мы не пошли – никто необъятного объять не может! Будто в наказание за наше малодушие небо закрыла тяжелая туча, и начался дождь. Такой, который только бывает в жаркие месяцы, когда солнце долго высасывает влагу из окрестных водоемов – и вдруг щедро делится ею прямо на головы ничего не подозревающих туристов...
Укрываемся в первой же подворотне, до которой успеваем добежать – зонта-то с собой почему-то нет! Собираясь в августовское пекло каменных джунглей, мы как-то не подумали о том, что посреди погожего дня так ливанет! Ждать, пока дождь успокоится, приходится довольно долго...
Привет, а дождь все не проходит,
А я с утра не по погоде одет...
Типичный римский двор-колодец
Наконец, дождь прекращается, и мы, опасливо поглядывая на затянутое тучами небо, продолжаем путь.
Чем-то неуловимым напомнило улицу Белинского в Нижнем Новгороде. Наверное, так же мокро и трамвайные пути посередине... Минус мотороллеры, разумеется! (с) Петр Вайль
* * *
Вышли к Латеранской базилике.
На этом месте некогда находились поместья семейства Латеранов, затем – казармы конногвардейского полка. В одном из междоусобных конфликтов гвардейцы поддержали не ту сторону, и победивший император Константин распустил кавалеристов, а их казармы и соседний дворец передал христианской церкви.
Это было важное событие в истории христианства. Последователи новой ближневосточной религии, еще недавно гонимые и презираемые, не только получили официальную поддержку всего государственного аппарата, но и обосновались на престижном участке Вечного города. По сей день собор Св. Иоанна Латеранского обладает особым статусом среди всех христианских (или уж по крайней мере католических) церквей. До сих пор именно этот собор (а не базилика Святого Петра) – кафедральный собор города Рима, то есть то место, где находится кафедра римского епископа (то есть папы). Об этом особом положении свидетельствует латинская надпись у входа в храм: «Святейшая Латеранская церковь, всех города и мира церквей мать и голова» (Sacrosancta Lateranensis ecclesia omnium urbis et orbis ecclesiarum mater et caput).
Однако простые римские христиане так и не смогли искренне полюбить Латеранский собор, и на протяжении средних веков не прекращалось противостояние между расположенным там центром папской власти и стихийными коммунами христиан, которые группировались в основном за городскими стенами – в катакомбах, в местах мученичества популярных святых, над которыми вырастали церкви (одним из таких центров был Ватикан). Когда в начале XIV века папский двор временно покинул Рим и разместился во французском Авиньоне, Латеранский дворец и окружающие постройки пришли в упадок. Центр католической иерархии в Латеран так больше и не вернулся: после Авиньона римская курия размещалась в Трастевере (в церкви Санта-Мария-ин-Трастевере), потом на Эсквилине (в базилике Санта-Мария-Маджоре), пока наконец не пустила корни на Ватиканском холме.
Виктор Сонькин «Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу»
Хорошие книги – всегда в магазине Polonskybooks!
Ворота Сан-Джованни, конечная точка нашей сегодняшней прогулки
Этими воротами в эпоху позднего Ренессанса пробили проход в Аврелиановой стене. Облицованные декоративными тёсаными камнями, они явно не предназначались для оборонительных целей. Впрочем, прогулка вдоль Аврелиановой стены еще впереди, а пока мы начинаем небольшую, но активную программу шоппинга в торговом центре "Coin". Его еще в прошлый наш визит в Рим мы присмотрели как удачное место для покупок. Да и улицы вокруг давно уже облюбовали интересные магазины одежды и обуви. В общем, немного потрясли мошной.
Потом на метро поехали в отель – скорее отдыхать после столь насыщенного дня...
Продолжение: Галерея Боргезе
