Петербург Достоевского

Материалы к урокам русской литературы

Ф.М. Достоевский
Биография
Бедные люди
в русской литературе
Петербург Достоевского
Образ Мармеладова
Родион Раскольников
Роман "Бесы"

Другие уроки

«...В Петербурге, самом отвлеченном и
умышленном городе на всем земном шаре»

Домашнее задание

В тексте романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» найти фрагменты, имеющие отношение к Петербургу.

* * *

К теме Петербурга обращались многие поэты и писатели. В русской литературе, да и в сознании общества в целом, этот город с момента своего основания воспринимался как символ новой России, ее будущего.

Вопрос

Давайте вспомним, как изображали Петербург в своем творчестве Пушкин, Гоголь?

Ответ

Тема Петербурга традиционна для русской литературы XIX века. Для Пушкина, например, это тема торжества «петровского духа», покорения природы умом и волей человека. Прекрасный и величественный город встречает нас в произведениях поэта. («Медный всадник»). Но Пушкин был последним певцом светлой стороны Петербурга.

Уже у Гоголя столица «раздвигается», и ее красота отходит на задний план, отступая перед проблемами обезличивания человека. Враждебный человеку быт и странные фантазии составляют гоголевский образ Петербурга. («Петербургские повести»).

Для писателей второй половины XIX века громадное значение имел образ Петербурга, созданный Достоевским. Следуя за Пушкиным («Медный всадник»), Достоевский по-новому воплотил в Петербурге русскую национальную трагедию – подавления личности.

Петербург у Достоевского – «самый фантастический», «самый отвлеченный и умышленный город» («Записки из подполья», I, 1, 1864).

И в то же время город в высшей степени реален, он оказывает постоянное и страшное воздействие на души людей. Раскольников («Преступление и наказание»), Долгоруков («Подросток») – мысли, поступки, судьбы этих и многих других героев Достоевского в значительной степени объясняются тем, что они петербургские жители.

Воздействие города проявляется в том, что герои Достоевского живут в страшном душевном напряжении, как бы на грани катастрофы, которая вот-вот или все разрушит, или разрешит главные вопросы, прояснит самое сокровенное и важное в жизни.

Петербург в судьбе Достоевского

Петербург был городом Достоевского, и Достоевский был писателем, во многом рожденным Петербургом. Этот город – символ соединения и противоборства России и Европы, русской и европейской идеи.

Осмысление роли Петербурга в русской литературе впервые возникает в «Петербургской летописи» (1847 г.).

«Здесь что ни шаг, то видится, слышится и чувствуется современный момент и идея настоящего момента. Пожалуй: в некотором отношении здесь все хаос, все смесь; многое может быть пищею карикатуры; но зато все жизнь и движение. Петербург и глава и сердце России... И до сих пор Петербург в пыли и в мусоре; он еще созидается, делается; будущее его еще в идее... она воплощается, растет и укореняется с каждым днем не в одном петербургском болоте, но во всей России, которая вся живет одним Петербургом... Нет, не исчезновение национальности видим мы в современном стремлении, а торжество национальности, которая, кажется, не так-то легко погибает под европейским влиянием, как думают многие...»

В молодые годы Достоевский впервые остро почувствовал «тайну» и «фантастичность» Петербурга.

(Этот текст может зачитать заранее подготовленный ученик).

«Признаюсь вам, Петербург, не знаю почему, для меня всегда казался какой-то тайною. Еще с детства, почти затерянный, заброшенный в Петербурге, я как-то все боялся его. Помню одно происшествие, в котором почти не было ничего особенного, но которое ужасно поразило меня... а между тем, оно даже и не происшествие – просто впечатление: ну ведь я фантазер и мистик!

Помню, раз, в зимний январский вечер, я спешил... к себе домой. Был я тогда еще очень молод. Подойдя к Неве, я остановился на минутку... Ночь ложилась над городом, и вся необъятная, вспухшая от замерзшего снега поляна Невы, с последним отблеском солнца, осыпалась бесконечными мириадами искр иглистого инея. Становился мороз в двадцать градусов... Мерзлый пар валил с усталых лошадей, с бегущих людей. Сжатый воздух дрожал от малейшего звука, и, словно великаны, со всех кровель обеих набережных подымались и неслись вверх по холодному небу столпы дыма, сплетаясь и расплетаясь в дороге, так что, казалось, новые здания вставали над старыми, новый город складывался в воздухе... Казалось, наконец, что весь этот мир, со всеми жильцами его, сильными и слабыми, со всеми жилищами их, приютами нищих или раззолоченными палатами, в этот сумеречный час походит на фантастическую, волшебную грезу, на сон, который в свою очередь тотчас исчезнет и искурится паром к темно-синему небу. Какая-то странная мысль вдруг зашевелилась во мне. Я вздрогнул, и сердце мое как будто облилось в это мгновение горячим ключом крови, вдруг вскипевшей от прилива могущественного, но доселе незнакомого мне ощущения. Я как будто что-то понял в эту минуту, до сих пор только шевелившееся во мне, но еще не осмысленное; как будто прозрел во что-то новое, совершенно в новый мир, мне незнакомый и известный только по каким-то темным слухам, по каким-то таинственным знакам. Я полагаю, что с той именно минуты началось мое существование... И стал я разглядывать и вдруг увидел какие-то странные лица. Все это были странные, чудные фигуры, вполне прозаические... вполне титулярные советники... И замерещилась мне тогда другая история, в каких-то темных углах, какое-то титулярное сердце, честное и чистое, нравственное и преданное начальству, а вместе с ним какая-то девочка, оскорбленная и грустная, и глубоко разорвала мне сердце вся их история».

Спустя много лет эти свои ощущения Достоевский передоверил Аркадию Долгорукому, герою романа «Подросток».

(Этот текст может зачитать заранее подготовленный ученик).

«Считаю петербургское утро, казалось бы самое прозаическое на всем земном шаре, – чуть ли не самым фантастическим в мире. Это мое личное воззрение или, лучше сказать, впечатление, но я за него стою... Мне сто раз, среди этого тумана, задавалась странная, но навязчивая греза: “А что, как разлетится этот туман и уйдет кверху, не уйдет ли с ним вместе и весь этот гнилой, склизлый город, подымется с туманом и исчезнет как дым, и останется прежнее финское болото, а посреди его, пожалуй, для красы, бронзовый всадник на жарко дышащем, загнанном коне?”».

Но Достоевский описывал и повседневную жизнь Петербурга, и, пожалуй, никто так, как он, не изображал мрачную, давящую атмосферу петербургской осени.

(Этот текст может зачитать учитель или заранее подготовленный ученик).

«…туманную перспективу улицы, освещенную слабо мерцающими в сырой мгле фонарями... грязные дома... сверкающие от сырости плиты тротуаров... угрюмых, сердитых и промокших прохожих... всю эту картину, которую обхватывал черный, как будто бы залитый тушью, купол петербургского неба» («Униженные и оскорбленные»).

В «Дневнике писателя» в 1873 г. он уже не так, как в молодости, оценивает роль Петербурга в русской культуре.

(Этот текст может зачитать заранее подготовленный ученик).

Вступая в Петербург Достоевского, мы оказываемся в очень необычном духовном мире, отчасти похожем на гоголевский, но еще более жестоком и фантастичном.

Вопрос

Какое впечатление и зачем стремится создать Достоевский своим Петербургом у читателя?

Учащиеся высказывают свои мнения, аргументируя свою позицию, зачитывая фрагменты из романа «Преступление и наказание».

«На улице жара стояла страшная, к тому же духота, толкотня, всюду известка...»

Такой образ Петербурга, мира доходных домов, грязных улиц, дворов-колодцев и распивочных заслоняет в романе строгие линии царственных набережных. Прекрасная панорама пушкинского города почти исчезает, сменяясь образом «страшного мира». Причем красота архитектуры становится в романе скрытым символом ненормальности той жизни, на которую обречены в «северной Венеции» герои Достоевского.

Городской пейзаж в романе «Преступление и наказание» носит психологический характер. Он органически связан с внутренним миром героев, с их душевным состоянием. Так, безрадостный городской пейзаж соответствует лихорадочным блужданиям Раскольникова.

Задание

Перечислите основные маршруты Раскольникова.

Ответ

Раскольников вышел из своего дома – окрестности Сенной площади – в одной из квартир города (у Мармеладова или у Сони) – сцена на К-ом бульваре – на островах – Раскольников на мосту, вид на «другой» Петербург – снова район Сенной. Дом и комната Раскольникова.

Первой раскрыла многие сокращения в пестрой топонимике романа Анна Григорьевна Достоевская, жена писателя. Выяснилось, что С-й переулок – это тот же Столярный, где жил Достоевский в это время, а К-н мост – Кокушкин мост через Екатерининский канал (канал Грибоедова). Т-в мост – Тучков мост, а «-ой проспект» – Большой проспект Петербургской стороны.

(Подготовить слайды).

Однажды Достоевский показал Анне Григорьевне во дворе дома № 3 по Вознесенскому проспекту камень, под которым Раскольников спрятал украденные у старухи-процентщицы драгоценности. Писатель еще до того, как взять в руки перо, все обдумал и просмотрел на этих улицах и в этих подворотнях, мрачных угловых лестницах.

Сюжет преступления ложился на конкретную, хорошо знакомую землю. И время действия совпало со временем работы над первыми главами романа. То был страшно жаркий и душный июль 1865 года, когда в Петербурге на солнце термометр показывал до сорока градусов. Духота и жара обостряли и без того натянутые нервы Раскольникова и гнали прочь из тесной, как гроб, каморки под раскаленной кровлей одного из домов в Столярном.

Фото с сайта www.yourguide.biz

Дом Раскольникова – Средняя Мещанская (Гражданская) 19/5.

Из подворотни поверни направо. Справа в углу вход на лестницу. Старые, низко нависающие над головой своды, шершавые ступени. Они приводят на площадки четвертого этажа. Здесь до капитального ремонта могли быть окно квартиры и дверь. Сегодня окна нет, а вместо двери проем. На чердак карабкаются совсем крутые и узенькие тринадцать ступенек, что вели к каморке Раскольникова.

При Достоевском здесь находился пятый, мансардный этаж, о чем свидетельствовала раньше табличка в подворотне дома. На ней значились все пять этажей. И была в подворотне слева маленькая дверца в дворницкую, где Раскольников нащупал топор.

Раскольников снимает комнату «от жильцов», т.е. у тех, кто сам нанимал квартиру. На протяжении всего действия он по многу раз поднимается по лестнице своего дома, преодолевает на самом ее верху последние тринадцать ступеней. Эта крутая лестница – словно путь на Голгофу. Преодолевая подъем за подъемом, преодолевает Раскольников отупляющее однообразие дней – ступеней.

Фото с сайта www.ru.wikipedia.org

Дом старухи-процентщицы одной стороной выходил на «канаву» (Екатерининский канал – ныне канал Грибоедова), другой – на "-ю улицу". Существует несколько предполагаемых адресов процентщицы. Большинство исследователей сходятся на том, что дом Алены Ивановны мог стоять на углу Средней Подъяченской и набережной Екатерининского канала. Этот массивный четырех- и шестиэтажный дом на Средней Подьяческой, 15/104 действительно имеет два двора и две подворотни.

"Идти ему было немного; он даже знал, сколько шагов от ворот его дома: ровно семьсот тридцать. Как-то раз он их сосчитал, когда уж очень размечтался... он даже шел теперь делать пробу своему предприятию, и с каждым шагом волнение его возрастало все сильнее и сильнее...

С замиранием сердца и нервною дрожью подошел он к преогромнейшему дому, выходящему одной стороной на канаву, а другою – в -ю улицу. Этот дом стоял весь в мелких квартирах и заселен был всякими промышленниками – портными, слесарями, разными немцами, девицами, живущими от себя, мелкими чиновниками и прочими. Входящие и выходящие так и шмыгали под обоими воротами и на обоих дворах дома. Лестница была темная и узкая, "черная", но он уже это знал и изучил..."

Фото с сайта тумба.онлайн

Дом Сони Мармеладовой. Набережная Екатерининского канала, 73. Это тоже угловой дом, как и подавляющее большинство домов, в которых жил Достоевский. Соня, как и Раскольников, снимает комнату, "от жильцов":

"Это была большая комната, но чрезвычайно низкая, единственная, отдававшаяся от Капернаумовых, запертая дверь к которым находилась в стене слева. На противоположной стороне, в стене справа, была еще другая дверь, всегда запертая наглухо. Там уже была другая, соседняя квартира, под другим нумером. Сонина комната походила как будто на сарай, имела вид весьма неправильного четырехугольника, и это придавало ей что-то уродливое. Стена с тремя окнами, выходившая на канаву, перерезывала комнату как-то ввысь, отчего один угол, ужасно острый, убегал куда-то вглубь, так что его, при слабом освещении, даже и разглядеть нельзя было хорошенько; другой же угол был уж слишком безобразно тупой. Во всей этой большой комнате почти совсем не было мебели. В углу, направо, находилась кровать; подле нее, ближе к двери, стул. По той же стене, где была кровать, у самых дверей в чужую квартиру, стоял простой тесовый стол, покрытый серенькою скатертью; около стола два плетеных стула. Затем, у противоположной стены, поблизости от острого угла, стоял небольшой простого дерева комод, как бы затерявшийся в пустоте. Вот все, что было в комнате. Желтоватые, обшмыганные и истасканные обои почернели по всем углам; должно быть, здесь бывало сыро и угарно зимой. Бедность была видимая; даже у кровати не было занавесок".

Лестница как символ занимает в романе особое место не только в доме Раскольникова. Герой взбирается по лестнице к Мармеладовым, к старухе-процентщице (и самые страшные минуты переживает у порога убитой им старухи). Крутые ступени приводят его в полицейскую контору к Порфирию Петровичу. Действие романа разворачивается в районе Сенной площади в районе доходных домов. Столярный переулок был самым "пьяным" переулком Петербурга. "Петербургский листок" в 1865 г. отмечал, что в 16 домах этого переулка помещается 18 питейных заведений. Вознесенский проспект был значительно длиннее, чем соседний с ним Столярный, но поражает изобилие его злачных мест: 6 трактиров, 19 кабаков, 11 пивных, 16 винных погребов. В одном из трактиров на Вознесенском часами просиживал Свидригайлов.

Раскольникова преследуют жизненные тупики. Дом на скрещивании улиц словно дает возможность персонажу выбрать тот или иной путь. Если встать на перекрестке Средней Мещанской и Столярного и взглянуть на все четыре стороны, взгляд упрется в стены домов. В одном из трактиров пьяный Мармеладов вопрошает Раскольникова:

"Понимаете ли, понимаете ли вы, что значит, когда уже некуда больше идти?"

И этот вопрос зависает в пустоте. Некуда идти и Раскольникову, и Соне, и Свидригайлову, кончающему собой возле пожарной каланчи на углу Большого проспекта и Съезжинской.

В Петербурге, изображенном в романе Достоевского, жизнь приобретает фантастические, уродливые очертания. Реальное кажется порой кошмарным видением, а бред и сон – реальностью. Реальность и бред, явь и кошмары – все сплелось в Петербурге, который Свидригайлов назвал городом "полусумасшедших". Достоевский понимал, что страшная своей гнетущей безысходностью жизнь торговых районов рождает идеи не менее противоестественные, чем страдания бедноты.

Влияние города на психику Раскольникова неоднократно подчеркнуто в романе. Многие блуждания главного героя происходят на закате, на "странной", почти фантастической грани ночи и дня. Это самое болезненное время суток в Петербурге. Болезненность, неестественность ощущений Раскольникова и в его любви к пению под шарманку в холодные сырые вечера.

Лето только усиливает "вонь распивочных"; оно не превращает столицу в город солнца, а только увеличивает его гнетущее воздействие на душу. Ощущение духоты становится при этом лейтмотивом романа, приобретает символический смысл. Человек задыхается в городе "под тяжелым петербургским небом", задыхается, потому что столица враждебна человеку точно так же, как и природа. В душных и темных квартирах умирают мечты о счастье, появляются мысли, похожие на содержание бредового сна.

Атмосфера безумия и самоубийства внутренне присуща Петербургу в "Преступлении и наказании". На грани безумия живет Раскольников, кончает собой Свидригайлов, сходит с ума Катерина Ивановна. Трагическое ощущение бессмысленности идущей жизни отличает великий город в романе Достоевского.

"Народ пьянствует, молодежь образованная от бездействия перегорает в несбыточных снах и грезах, уродуется в теориях".

Необъяснимый холод чувствует в столице Раскольников. "Несчастье обитать в Петербурге" ломает судьбы героев, приводит их на грань предельного отчаяния. Неслучайно действие романа происходит в период белых ночей, особенно удобных для "снов наяву". Именно сном кажется автору эта неестественная, призрачная жизнь столицы, так не похожая на норму человеческого бытия. Повседневные и фантастические картины столичной жизни заставляют читателя задумываться над поиском выхода из тупика.

Милосердие и вера – вот единственная сила в символике романа, которая может разрушить образ "страшного" Петербурга. Теория Раскольникова, порожденная безумной, полуфантастической в своей неестественности жизнью города, – это не просто "сон наяву", это сон совести. И только глубокое нравственное переживание, вызванное пробуждением в герое силы добра, разрушает наконец в "Преступлении и наказании" зловещее обаяние Петербурга.

И вот горькое признание писателя в конце жизни, в записной тетради 1881 г.:

"Народ. Там все. Ведь это море, которого мы не видим, запершись и оградясь от народа в чухонском (финском) болоте.
Люблю тебя , Петра творенье.
Виноват, не люблю его".

Домашнее задание

Перечитать страницы романа, связанные с образом Мармеладова. Кто он: бедняк или нищий? Анализ портретной характеристики.